Далекое эхо - Страница 138

138

В царившем вокруг полумраке все выглядело таким же, как в тот раз, когда он был здесь много лет назад. Тогда он ничего не почувствовал, интуиция не подсказала ему, что он сидит в том самом месте, где Рози встретила свою ужасную гибель. Не было ни специфического запаха, ни пятен крови, и страшная аура не заставила затрепетать его нервы.

Теперь, когда он был так близок к ответу, Алекс едва мог заставить себя посмотреть на потолок. Что, если Лоусон с тех пор красил его дюжину раз? Остались ли там хотя бы следы улики? Он дождался, пока пульс успокоится до почти нормальной частоты, затем с молитвой, обращенной к Богу Верда, запрокинул голову и поглядел вверх.

Черт. Потолок был не голубым, а кремовым. Такие труды, и все зря. Нет, он не уйдет с пустыми руками. Он залез на скамейку-сиденье и, выбрав уголок, который трудно будет заметить, острой отверткой отколупнул несколько кусочков краски, собирая чешуйки в конверт, который заранее взял из кейса.

Набрав достаточное количество частичек, он слез со скамейки и выбрал кусочек побольше. Он был кремовым с одной стороны и голубым с другой. Колени у Алекса задрожали, и он плюхнулся на скамейку в полном смятении. Он вытащил из кармана цветовую таблицу, которую оставил Джейсон, и сравнил голубой овал, всколыхнувший его зрительную память двадцатипятилетней давности. Приподняв край занавески, чтобы впустить дневной свет, он положил отколотую чешуйку на бледно-голубой сегмент. Чешуйка стала почти неразличима, слившись с фоном.

В глазах защипало. Неужели это и есть окончательный ответ?

44

Данкан предпринял еще три попытки поговорить с Грэмом Макфэдьеном, но тот упорствовал: он будет разговаривать с Лоусоном, и только с ним. Он позволил Данкану послушать крики Дэвины, но это была его единственная уступка. Отчаявшийся и разозленный Лоусон решил, что с него хватит.

— Время идет. Ребенку плохо, все средства массовой информации дышат нам в затылок. Дайте мне телефон. Теперь буду говорить я, — объявил он.

Данкан покосился на побагровевшее лицо шефа и передал ему трубку.

— Я помогу вам, — сказал он.

Лоусон соединился с домом.

— Грэм? Это я, Джеймс Лоусон. К сожалению, у меня очень много времени заняла дорога. Как я понимаю, вы хотите со мной поговорить.

— Чертовски верно. Я хочу с вами поговорить. Но прежде, чем мы перейдем к этому, я должен вас предупредить, что записываю наш разговор. И когда мы станем беседовать, все пойдет прямиком на веб-сайт. Все средства информации имеют единый указатель информационного ресурса, так что сейчас, вероятно, ловят каждое слово нашего разговора. Кстати, нет смысла пытаться закрыть этот сайт, потому что я запрограммировал, чтобы он перескакивал с сервера на сервер. И прежде чем вы определите, откуда поступает сигнал, он уже пойдет откуда-нибудь еще.

— В этом нет необходимости, Грэм.

— Необходимость есть. Вы думали, что заткнете мне рот, обрезав телефонные провода. Вы рассуждаете, как человек прошлого столетия. Но я — будущее, Лоусон, а вы история.

— Как ребенок?

— Вообще-то сплошной геморрой. Оно орет и плачет все время. У меня голова раскалывается. Но ничего. По крайней мере, пока. До сих пор никто не пострадал.

— Она страдает уже от того, что разлучена с матерью.

— Это не моя вина. Это вина Алекса Джилби. Его и его друзей. Они разлучили меня с моей матерью. Они убили ее. Алекс Джилби, Том Мэкки, Дэвид Керр и Зигмунд Малкевич убили мою мать, Рози Дафф, 16 декабря 1978 года. Они сначала ее изнасиловали, а потом убили. А файфская полиция так никогда и не обвинила их в этом преступлении.

— Грэм, — прервал его Лоусон, — это прошлое. А мы сейчас беспокоимся о будущем. Твоем будущем. И чем скорей мы покончим с этим делом, тем лучше будет это твое будущее.

— Не говорите со мной, как с тупицей, Лоусон. Я знаю, что за это меня посадят в тюрьму. Все равно, отдам свою заложницу или нет. Этого ничто не изменит, так что не надо оскорблять мой интеллект. Мне терять нечего, но я позабочусь, чтобы другие также ощутили потерю. Так на чем я остановился? Ах да. На убийцах моей матери. Вы никогда не предъявляли им обвинения. А когда вы недавно под фанфары возобновили это дело, дескать, анализ на ДНК раскроет старые преступления, оказалось, что вы потеряли вещественные доказательства. Как вы могли сделать такое? Как вы могли потерять такую важную вещь?

— Мы теряем контроль, — прошептал Данкан. — Он называет ребенка «оно». Это плохо. Вернитесь к ребенку.

— Похищение Дэвины найти их не поможет, Грэм.

— Зато не даст замять дело об убийстве моей матери. Теперь весь мир узнает, что вы сделали.

— Грэм, я делаю все, что в моих силах, чтобы найти убийцу вашей матери.

В трубке раздался истерический смех.

— О, я это знаю. Но меня такие действия не устраивают. Я хочу, чтобы они мучились на этом свете, а не на том. Они умирают, как герои. А их преступление — шито-крыто. Вот что у вас получается.

— Грэм, давайте говорить о вашем нынешнем положении. Дэвине нужна ее мать. Почему бы вам не вынести ребенка из дома, а мы обсудим ваши жалобы. Я вам это обещаю.

— Вы с ума сошли? Это же единственный способ привлечь ваше внимание, Лоусон. И я намерен использовать его по максимуму, прежде чем все это закончится. — Разговор резко оборвался: на другом конце провода телефонная трубка с грохотом опустилась.

Данкан попытался скрыть свою досаду:

— Теперь мы, по крайней мере, знаем, что его гложет.

— У него крыша поехала. Мы не можем вести с ним переговоры, если он транслирует их на весь мир. Кто знает, какие еще дикие обвинения он обнародует в следующий раз? Его нужно сажать в психушку, а не уговаривать. — Лоусон стукнул кулаком по борту автомобиля.

138