Далекое эхо - Страница 2

И пошло-поехало. Словно сыплющие проклятьями колдуны из фэнтези, Зигмунд и Дэйви швыряли друг в друга названиями песен, строчками из них и музыкальными фразами в ритуальном танце спора, который вели последние то ли шесть, то ли семь лет. И совсем не имело значения, что нынче стекла окон их студенческих комнат дрожали от звуков «Клэша», «Джема» или «Скидс». Даже их прозвища говорили о прошлых пристрастиях. С самого первого дня, когда они собрались после занятий в спальне Алекса, чтобы послушать его свежую покупку: альбом «Зигги Стардаст и Пауки с Марса», стало очевидно, что харизматичный Зигмунд будет отныне и во веки веков Прокаженным Мессией Зигги. Прочим пришлось довольствоваться именами Пауков. Алекса перекрестили в Джилли, несмотря на его протесты и вопли, что это девчачье имя не годится человеку, надеющемуся обрести мощные мускулы регбиста. Подвела созвучная фамилия. Против такого не поспоришь. В том, что Тому Мэкки стопроцентно подходит кликуха Верд-Выверт, ни у кого сомнений не возникло. Потому что Том Мэкки был оригинал, каких мало. Самый высокий из однокашников, с длиннющими руками и ногами, мотающимися словно на шарнирах, он казался каким-то мутантом и поступать любил не так, как все, а по-особенному. Один Дэйви, решительно преданный «Флойду», категорически отказался принять прозвище кого-либо из команды Боуи. Какое-то время его без особого энтузиазма пытались звать Пинком, но, стоило им прослушать «Сверкай ты, Буйный Бриллиант», они единодушно порешили: Дэйви — Буйный Бриллиант, разбрасывающий слепящие лучи в негаданных направлениях, режущий острыми гранями, выступающими из совершенной оправы. Вскоре Бриллиант превратился в Брилла, и эта кличка перекочевала вместе с Дэйви Керром из школы в университет.

Алекс покачал отуманенной пивом головой, безмолвно задаваясь вопросом, что же скрепляло их неразлучную четверку все эти годы. Мысль об их товариществе грела ему душу и тело, отгоняя липкий холод, когда он споткнулся о мощный древесный корень, спрятавшийся под пушистым снегом.

— Ё-мое, — буркнул он, врезаясь в Верда. Тот ответил крепким дружеским толчком, чуть не сбившим Алекса с ног. Пытаясь удержать равновесие, он по инерции пробежал несколько шагов вперед, вверх по крутому склону. Ощущение снежной пыли на разгоряченной коже радостно будоражило его. Но, достигнув гребня холма, он вдруг попал носком в ямку и почувствовал, что летит вверх тормашками на землю.

Однако падение его смягчило что-то упругое. Он попытался сесть, упираясь в то, на что приземлился. Отплевываясь от снега и протирая мерзнущими пальцами запорошенные глаза, он усиленно дышал носом, стремясь выдуть из него тающую слякоть. Оглядываясь кругом, он пытался сообразить, что же спасло его от синяков, когда над гребнем показались головы трех его спутников, спешивших посмеяться над его несчастьем.

Даже в призрачном снежном свете он разглядел, что преграда, смягчившая его падение, не принадлежит к миру растений. Очертания человеческого тела были явны и неоспоримы: тяжелые снежные хлопья таяли, опускаясь на него. Алекс угадал, что перед ним женщина: пряди ее темных волос разметались по снегу, как щупальца Медузы. Ее юбка была задрана до талии, и черные высокие сапоги нелепо контрастировали с открытыми бледными ногами. Странные темные пятна выделялись на белой коже и светлой блузке, облепившей грудь. Долгую минуту Алекс смотрел на нее непонимающими глазами, затем опустил взгляд на свои руки и увидел у себя на коже такие же темные пятна.

Кровь. Осознание этого пришло в тот же миг, когда набившийся ему в уши снег растаял и позволил услышать слабый посвист ее затрудненного дыхания.

— Господи боже! — пролепетал Алекс, пытаясь отползти прочь от этой жути. Но, пятясь, он все время натыкался на какие-то каменные барьерчики. «Господи боже!» Алекс с отчаянием посмотрел вверх, словно вид его товарищей мог разрушить заклятие и заставить страшное видение рассеяться. Он снова перевел глаза на то, что казалось не реальностью, а кошмаром. Нет, это не было пьяной галлюцинацией. Это было на самом деле. Он обернулся к друзьям и крикнул:

— Здесь девушка.

— Вот подфартило, — долетел до него голос Верда.

— Перестань дурить, она истекает кровью.

— Значит, Джилли, не слишком подфартило, — взрезал тишину ночи хохот Верда.

Внезапный прилив ярости затопил Алекса.

— Я не шучу, черт побери. Идите сюда. Зигги, старина, скорей.

Теперь они наконец-то услышали тревогу и напряжение в голосе Алекса. Как всегда с Зигги во главе, они поспешили к товарищу, увязая в снегу. Зигги одолел путь почти бегом, Верд прыгал за ним по пятам, и замыкал цепочку осторожно переставлявший ноги Брилл.

В конце концов Верд споткнулся и упал, приземлившись прямо на Алекса, причем оба вновь повалились на тело женщины. Они ворочались в снегу, стараясь отряхнуться и подняться, и Верд бессмысленно хихикал:

— Эй, Джилли, ты, пожалуй, ближе к женщине и не подбирался.

— А ты чересчур нажрался дури, — сердито сказал Зигги, оттаскивая его назад и плюхаясь на колени около женщины. Он пытался нащупать пульс у нее на шее. Пульс был, но ужасающе слабый. Мрачное предчувствие сразу его протрезвило, и он стал внимательно вглядываться в то, что удавалось рассмотреть при слабом свете луны. Он был всего лишь студентом-медиком последнего курса, однако мог опознать смертельно опасное ранение.

Верд сел на пятки и нахмурился.

— Эй, парни, знаете, где мы? — Никто не откликнулся, но он упрямо продолжал: — Это пиктское кладбище. Видите эти бугры под снегом? Это камни, которыми они обкладывали могилы. Ё-мое, Алекс нашел труп на кладбище… — Он снова захихикал, и смех этот странно прозвучал в беззвучии снегопада.