Далекое эхо - Страница 52

— Кажется, он нашелся. Мы получили сообщение от одного из гидов замка. Он каждое утро проверяет все помещения и сегодня позвонил, что в «Бутылке» кто-то есть.

— В «Бутылке»? — хором воскликнули трое друзей.

— Это такая комната, выдолбленная в скале под одной из башен. В форме бутылки. Если вы туда попали, то сами не выберетесь. Надо отправляться туда и выяснять, что стряслось. Я скажу кому-нибудь, чтобы вам сообщили, если что.

— Нет. Мы поедем с вами, — настаивал Алекс. — Если он просидел там всю ночь, ему нужно будет увидеть лицо друга.

— Извините, ребятки. Так не пойдет. Если хотите, езжайте туда своим ходом, а я скажу, чтобы вас пропустили. Но путаться под ногами у спасателей я вам не позволю.

С этими словами он удалился, и, едва за ним закрылась дверь, Брилл набросился на Алекса:

— Что, черт побери, происходит? Нам ничего не говорят! Подворотни всякие…

Алекс отвел глаза в сторону.

— Зигги — гей, — сказал он.

Верд недоверчиво уставился на него:

— Нет, не может быть. Как он может быть геем? Мы же его лучшие друзья… мы бы знали.

— Я знал, — ответил Алекс. — Он рассказал мне об этом пару лет назад.

— Замечательно, — озверел Брилл: — Спасибо, Джилли, что наконец поделился с друзьями. Вот тебе и «один за всех и все за одного»! Нам, получается, это знать незачем, так? Тебе — можно, а нам — нельзя знать, что наш так называемый лучший друг — гомик.

Алекс впился взглядом в лицо Брилла:

— Что ж, судя по твоей доброжелательной и понимающей реакции, Зигги поступил правильно.

— Ты что-то перепутал, — упрямо настаивал Верд. — Зигги не гомик. Он вполне нормальный. Геи — больные люди. Они — мерзкие. Зигги не такой.

Внезапно Алекс рассвирепел. Он редко взрывался, но, когда это происходило, зрелище было умопомрачительное. Побагровев, он ударил кулаком по стене:

— Заткнитесь оба. Мне стыдно, что я ваш друг, ханжи узколобые. Я не хочу больше слышать от вас ни единого слова в этом духе. Большую часть этих десяти лет Зигги заботился о нас троих. Он был нашим другом, всегда оказывался рядом, когда нужно, и ни разу не подвел. Ну и что, если ему больше нравятся мужчины, а не женщины? Мне на это плевать. Это не значит, что он клеится ко мне или к вам — ведь я же не клеюсь к каждой бабе с сиськами. Я спокойно могу пойти с ним в душ, не опасаясь за свою задницу. Черт бы вас побрал! Он тот же человек, что и раньше. И я по-прежнему люблю его, как брата. Я по-прежнему доверю ему мою жизнь, и вы так же должны доверять ему. А ты… — Он ткнул пальцем в грудь Верду. — Ты еще называешь себя христианином?! Как ты смеешь судить человека, который стоит дюжины таких, как ты и твои юродивые пустомели? Ты не заслуживаешь такого друга, как Зигги. — Он сорвал с вешалки куртку. — Я отправляюсь в замок. И не хочу там видеть никого из вас, пока не разгребете помойку у себя в душах.

Он выскочил из дому, хлопнув дверью так, что задрожали оконные стекла.

Когда Зигги увидел наверху слабый проблеск света, то поначалу решил, что это очередная галлюцинация. Всю ночь он то впадал в бредовое состояние, то выходил из него и в моменты просветления сознавал, что это — действие переохлаждения. Как он ни заставлял себя двигаться, противостоять вялости было все трудней. Этот враг был слишком силен. Время от времени он опускался на пол в обморочном тумане, мысли разбегались сразу в нескольких направлениях. Один раз ему почудилось, что рядом отец, что они говорят о перспективах клуба «Рэйт Роверс», что само по себе выходило за грань реального.

Он понятия не имел, сколько прошло времени. Однако, когда вверху забрезжил свет, сразу понял, что должен делать. Он стал подскакивать и кричать изо всех сил:

— Помогите! Помогите! Я здесь внизу! Помогите мне!

Долгое время никакого отклика не было. Затем свет стал слепяще-ярким, и Зигги заслонил глаза ладонью.

— Эгей! — гулко раздалось в шахте и эхом отразилось от стен.

— Вытащите меня отсюда, — вскричал Зигги. — Пожалуйста, вытащите меня отсюда.

— Я пошел за помощью, — отозвался призрачный голос. — Если я брошу вам фонарик, вы сможете его поймать?

— Погодите, — крикнул наверх Зигги. Он не доверял своим рукам. Кроме того, фонарик полетит в шахту, как пуля. Он стащил с себя куртку и свитер, свернул их подушкой и положил на середину тусклого пятна света, затем крикнул. — Ладно. Теперь бросайте.

Пятнышко света задергалось, запрыгало, ударяясь о стены шахты, разбрасывая бешено прыгающих зайчиков, больно бьющих по сетчатке. Затем оно вдруг по спирали влетело в камеру, тяжелый фонарик с мягким резиновым звуком плюхнулся на середину свернутой дубленки. Глаза Зигги защипало от жгучих слез — реакция одновременно физиологическая и эмоциональная. Он схватил фонарик и судорожно прижал к груди, как талисман.

— Спасибо, — прорыдал он. — Спасибо, спасибо, спасибо.

— Я постараюсь как можно быстрее, — отозвался сверху голос и стих: его обладатель ушел.

«Теперь я это вынесу, — подумал Зигги. — У меня есть свет». Он повел фонариком по стенам. Шершавый красноватый песчаник в некоторых местах был отполирован до гладкости, потолок и стены чернели пятнами копоти и свечного сала. Наверное, здешним пленникам это помещение казалось преддверием ада. Он, по крайней мере, знает, что его освободят, и скоро. Но для них… свет лишь усиливал их отчаяние, показывая, что нет никакой надежды на побег.

Когда Алекс прибыл в замок, снаружи уже стояли две полицейские машины, пожарный автомобиль и «скорая помощь». При виде «скорой помощи» сердце у него защемило. Что с Зигги? Он без труда проник за оцепление: Макленнан слово сдержал. Один из пожарников показал ему дорогу: через заросший травой внутренний двор к Морской башне, где шла спокойная целенаправленная работа. Пожарники установили переносной генератор для питания мощного прожектора и лебедки. Веревка уходила в дыру посреди пола. При виде ее Алекс содрогнулся от ужаса.